Сегодня хутор Вознесенский – младший брат посёлка Прикалаусского: они располо­жены по обе стороны железно-дорожных путей. Но так было не всегда: раньше Вознесенский вместе с Сычёвским, Литви­новским, Успенским и Шавку-товским был частью Николино-балковского сельсовета.

ВОЗНЕСЕНОВСКИЙ ИЛИ ВОЗНЕСЕНСКИЙ?

Путаница такая случается до сих пор, и причина тому есть. Старожилы вспоминают, что своё первое название хутор получил в честь церковного праздника. Го­ворят, собрались как-то люди на сход и долго головы ломали над тем, как назвать селение. И тут вперёд подалась одна старушка, и в общем гомоне послышался её голос:

- А чего гадать-то? Сегодня Вознесение Господне – давайте и назовём Вознесеновским!

Народ и согласился. Когда произошло сие событие – исто­рия умалчивает. А вот Вознесен­ским хутор стал относительно недавно – в 2012-м. Дело в том, что в один из законов Ставро­польского края закралась описка: хутор Вознесеновский был име­нован в документе Вознесенским. По чьей вине была допущена такая ошибка – бог весть, однако это принесло местным немало хлопот. Увы, не нашлось иных вариантов, кроме исправления всех уставных документов и изменения прописки населения. Хуторяне возмущались, но пла­тили свои кровные за изменение записи в домовых книгах и па­спортах. А что делать-то было?..

Точных данных о годе образо­вания Вознесенского нет. «Вики­педия» без ссылки на источник даёт такую информацию: «Осно­ван около 1939 года». По другим источникам, это случилось на десяток лет раньше.

ПОСЕЛЕНИЕ У КАЛАУСА

- Возможно, хутор появилсяв середине 1920-х годов, - рас­сказывает начальник терри­ториального отдела Прика­лаусского С. В. Маловичко. -Одними из основателей Возне­сенского были мой прадед Гри­горий Филиппович Маловичко и его двоюродный брат Михаил, которые в 1924-м приехали в эти места из Благодатного. На своих землях они посадили огромный виноградник. К слову, земля здесь щедрая, Калаус, опять же, рядом, вода для орошения огоро­дов была всегда, а потому план­тации с янтарной ягодой были не только у семьи Маловичко.

По неуточнённым данным, примерно в одно время с Гри­горием Филипповичем и Михаи­лом сюда из других ближайших поселений прибыли Гордиенко, Писаренко, Литвиновы и Сени­ны, которые и стали осваивать целинные земли вдоль реки. Потом люди расселились, и так образовались отдельные хутора: Литвиновский, Шавкутовский, Успенский, Гордиеновский и Сычёвский. Интересно, что, в отличие от остальных селений, названия которых образованы от фамилий, Сычёвский стал таковым благодаря огромному количеству сычей, обитавших в лесополосе неподалёку. Как бы то ни было, сегодня от большин­ства этих населённых пунктов не осталось даже фундаментов домишек – только воспоминания. А вот Вознесенский жив-живёхо­нек и по-прежнему официально носит статус хутора.

ЗАБАВЫ ДЛЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ ЭКСТРИМА

Нынешний начальник террито­риального отдела Прикалаусско­го Сергей Викторович Маловичко родился в Вознесенском и жил там до 6 лет, пока не переехал с родителями в совхоз «Петров­ский» (ныне посёлок Прикалаус­ский). Говорит, всё детство его и друзей-сверстников прошло на хуторе. Развлечений была масса! Взять хотя бы забавы у железной дороги. Родители работали, а мальчишки в поис­ках приключений камни на пути подкладывали или на рельсах оставляли монеты и длинные гвозди: первые под колёсами тепловоза расплющивались в лепёшку, а вторые превращались в мини-мечи.

Другая забава – висячий пеше­ходный мост над рекой. В народе его называли Гойдалка. Мостик, как магнитом, притягивал к себе любителей острых ощущений: пацаны любили проскакивать его на лёгком мотоцикле. Было дело, некоторые, «поймав вол­ну», которую даёт такой мостик, улетали в Калаус, а тем, кому везло больше, оставались висеть на железных канатах.

Гойдалка соединяла Возне­сенский и Николину Балку, и именно по ней ходили выпуск

выпуск­ники встречать рассвет на гору к тополю-белолисту («ПВ» рас­сказали об этом великане 14 ноября 2020 года. – Прим. авт.). Кстати, местные из-за огромных размеров окрестили его дубом.

Через Гойдалку же ходили на Голосейку – прудок, названный так из-за несметного количе­ства лягушек, которые вечером голосили на всю округу. Рыбы там тоже было невероятное множество, как, кстати, и гадюк, на которых рыбаки и желающие искупаться почти не обращали внимания.

Сегодня нет ни мостика, ни пруда: первый сгорел и позже за ненадобностью был разобран, а второй пересох. Только Калаус по-прежнему степенно несёт свои мутные неглубокие воды в окаймлении камыша и скумпии, кусты которой во время цветения напоминают воздушные нежно-розовые облака.

Было ещё одно место, которое зимой становилось для всей дет­воры центром притяжения. Речь о котловане. Его крутые обрывы превращались в великолепные ледяные горки: если как следует разбежаться, то на старом ко­жаном спортивном мате можно было промчать аж несколько десятков метров! Летишь – и только ветер свистит да колкий снег в лицо летит! Красота! Го­ворят, даже уроки физкультуры периодически проходили у того обрыва. Детвору оттуда и за уши было не вытянуть, и лишь вечером мальчишки и девчонки, звеня сосульками, но счастливые и румяные, приходили домой, влезали на печку и отогревали замёрзшие ладошки, носы и щёки. Сейчас зимы всё больше бесснежные, однако если ян­варь-февраль балуют осадками, то дети непременно выходят с санками на тот же обрыв.

САХАЛИН И КАМЧАТКА

Едем с Сергеем Викторовичем по хутору. Он рассказывает, ука­зывая на старые строения:- Здесь было основное здание школы. В нём располагались наши классы и учительская. Вон там – видите? – был Сахалин, а через дорогу от него – Камчатка –дополнительные здания школы. На Камчатке проходили уроки физкультуры и машиноведения, на Сахалине – уроки английского языка и биологии, там же были школьная библиотека и лабо­ратория, в которой хранились карты, глобусы, скелеты и всякие реактивы. Помню, в классе было 38-40 учеников, при этом для «Б» класса детей часто не хватало – максимум на «А».

К слову, не везде тогда были десятилетки: в Полевом, Маяке, Цветочном, Прикалаусском и в Носачёве были только началь­ные школы, в Шангале – восьми­летняя, а в совхозе «Петровский» детвора училась с 4-го по 10-й класс, проживала же в интерна­тах. Транспорта тогда почти ни у кого не было, поэтому совхоз привозил туда ребятню в поне­дельник утром, а отвозил домой в субботу после обеда.

Нынешние ученики ходят в прикалаусскую СШ № 15, от которой Вознесенский отделяет только железная дорога.

ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Сегодня на двух улицах хутора – на Калаусской и Железно­дорожной – проживают около 100 человек. Немного, но и то хорошо. Среди тех, кто здесь родился и вырос, есть те, кто не покинул свою малую родину. Они остались вопреки сложностям. Да, людям непросто. Работы здесь нет, но тех, кто трудится засучив рукава, кормит земля, да и скотина с птицей тоже помогают прожить. Тем более что Вознесен­ский полностью газифицирован (в начале 2000-х местные жители решали эту проблему вместе с администрацией посёлка) и поч­ти полностью освещён. Уличные фонари подключены практически везде, дело осталось за окраина­ми, выходящими к пустырю.

Да, на том самом пустыре, со­всем недалеко от Калауса, до сих пор стоит колодец с выцарапан­ной на оголовке датой: «1964». По словам Сергея Викторовича, сюда местные приходили за во­дой, пока не было водопровода в домах. Сегодня криница местным уже без надобности. Она просто привет из прошлого.

Такой же анахронизм – так­софон. Говорят, он работает, только спросом не пользуется: у всех есть мобильные телефоны, к тому же с сотовой связью здесь проблем нет.

В общем, блага цивилизации есть в каждом дворе. Потому, наверное, и продолжает су­ществовать Вознесенский. Во всяком случае, умирающим он точно не выглядит: заброшенных домов здесь раз-два и обчёлся. Это радует. Как радует и то, что на хуторе сегодня подрастают 26 детей – 14 дошкольников и 12 ребят школьного возраста. Недавно благодаря заботам С. В.Маловичко на улицу Железно­дорожную из Прикалаусского переехала неновая, но вполне приличная игровая площадка. По весне её подкрасят, приведут в порядок прилегающую террито­рию – и малышне будет забава. Может, кто-то и скажет, что повод для радости отнюдь не велик, однако даже не любой посёлок может похвастать таким детским мини-городком.

ДОМ ПОД ГРУШЕЙ

Почему-то так сложилось, что почти все дети живут на Железно-дорожной, а вот Калаусская – улица старожилов. С двумя из них мы пообщались.

Первой у ворот под старой грушей нас с Сергеем Викторови­чем встретила Евдокия Петровна Вербицкая. Сама она родом из Николиной Балки. Выйдя замуж, переехала на хутор Гордиеновский, в малюсенькое селение в 10 домов над Калаусом. В Воз­несенский Евдокия Петровна пе­ребралась только в 1962-м. Тогда и построили дом («Я и людей толком не знала, но даже незна­комые помогали саман месить и кирпичи класть!»), тогда же и ту самую грушу посадили.

Говорит, работы в совхозе раньше было немерено: и мест­ным хватало, и городские на помощь приезжали. Сама же Евдокия Петровна с детства к труду привычная: с 12 лет от комбайнов до элеватора на бы­ках зерно возила, а там пшеницу совком разгружала. Помнит и то, как на дышле солому в телегах с полей доставляла. Когда под­росла, в совхозе и телятницей, и птичницей пришлось поработать. После на труд полегче перешла: была уборщицей в школе, по­том лаборантом, а после стала воспитателем в интернате. Её рабочий день начинался в 6 утра и заканчивался в 9 вечера: нуж­но было разбудить учеников, помочь собраться, накормить завтраком и проводить в школу, потом встретить, помочь с уро­ками, уложить спать… А междуделом женщина успевала сбе­гать домой, приготовить для семьи, прополоть огород и покор­мить-подоить скотину. Словом, всё как у всех. Поблажек от жизни не ждала, манны небесной тоже. Тогда ведь все понимали: сколько потопаешь, столько и полопаешь.

РЕЛЬСЫ И ШПАЛЫ – РОДНАЯ СТИХИЯ

Понимала это и никогда не жаловалась на судьбу Раиса Ва­сильевна Смагина (в девичестве Писаренко, родилась в 1944-м в Вознесенском). Уж она-то точно знает, что такое тяжёлый труд, поскольку полжизни проработа­ла монтёром железнодорожных путей.

- Это сейчас женщин не берут на такие места, а раньше – запро­сто! - рассказывает бабушка. - Да и выбор у нас был невелик: либо в доярки идти, либо в монтёры. Я выбрала второе. Дояркам ведь труднее приходилось: выходных практически не было, да и на первую дойку вставать в три часа утра. А на железной дороге рабочий день с 8 до 17 плюс два выходных…

Раиса Васильевна рассказы­вает и посмеивается над моей реакцией: понимает, что мы, нынешняя молодёжь, к таким нагрузкам непривычные, а для неё рельсы и шпалы – родная стихия. Сколько за свою жизнь их перетаскала – она не счи­тала, да и цель такую себе не ставила. Просто делала то, что требовалось.

- Дадут план шесть шпал за день поставить – и мы ставили, -говорит Раиса Васильевна, - только прежде старые из насы­пи нужно было вырыть… Или, помню, шпалы на телеге по ж/д путям доставляли до места на­значения. Нагрузим с девчатами 50 штук – и вперёд. Хорошо, если полотно под гору шло: трудно было, но толкали. А когда с горы

спускаться приходилось, было сложнее: телега самоходом ка­тилась, и удержать её было не­просто. А ещё мы пускали вперёд сигнального. Если на горизонте показывался поезд, он давал нам знать, и мы срочно разгружали телегу, скатывали её с рельсов, а после, когда поезд проезжал, грузили снова…

Рельсы тоже таскать приходи­лось. Страшно подумать: рельс Р-43 длиной 12,5 м весит 558 кг, а Р-50 такой же длины – 645 кг! Мужикам и тем тяжело, а женщи­нам и подавно, но они, не жалу­ясь, подхватывали и переносили свою ношу, куда было велено…

- Пока молодые были, ни уста­лости, ни боли в руках и спине не чувствовали, - делится Раиса Васильевна, - а сейчас вот все болячки вылезли...

И всё же она ни о чём не жа­леет. Смысла в этом всё равно нет. Когда позволяют здоровье и погода, встречается с «дев­чатами» – соседками по улице. Поговорят о жизни, порадуются солнцу и тому, что ноги ещё ходят, и по домам разойдутся. А если бы вернуть им молодость, так, может, и запели бы своими звонкими девчачьими голосами. Раньше-то, говорят, часто песни слышались над Калаусом. Песня строить и жить помогала.

Сегодня только птицы в то­полях над водой щебечут. Или коровы, что с пастбища идут, протяжно мычат. Или гул мотора эхом разносится над пустырём. А люди не поют. Жаль! И всё равно пускай живёт хутор! Пускай Возне­сенский из года в год становится краше, пускай растут детишки, пускай строятся новые дома! Пускай продолжается история.

• Печаль 0
• Радость 1
• Гнев 0
• Удивление 0
• Восторг 0