ТАБАСАРАНСКИЕ КОВРЫ ШАМСИЯТ ФАРХАТОВОЙ ИЗ ПРИКАЛАУССКОГО
Яркие, потрясающие сочетанием красного, жёлтого, чёрного, синего, со сложным, многоступенчатым узором, с растительным орнаментом, проступающим сквозь геометрические формы, – они словно магическое дыхание Востока, весточка из давних времён, когда ковры хранили отпечатки следов ног или прикосновение рук нескольких поколений. Ручная работа. Тяжёлый труд. Средство к существованию, которое со временем для многих становилось делом для души.
Ручная работа
Три года назад ковры Шамсият Фархатовой из посёлка Прикалаусского принесли ей призовое место в районном конкурсе людей с ограниченными возможностями. Сама Шамсият Мисрихановна не видит в них ничего особенного – показывает, смущаясь:
- Ну что вы придумали? Лежат и лежат. Уже много лет им. Даже неудобно как-то…
А когда я восхищённо сажусь в коридоре на пол и начинаю рассматривать её работы, прикасаться к ним, оглаживать, ощущая подушечками пальцев хитросплетения нитей, впитывая глазами игру узоров, она теряется окончательно и молча всплёскивает руками. Ручная работа лежит под ногами. А на стене висит новый магазинный ковёр. Лично я поменяла бы их местами. Но Шамсият Мисрихановна улыбается:
- На полу – здесь ему и место. Такие, гладкие, всегда на пол кладут. А вот этот, с ворсом, ладно, его можно и на стену.
То, что мне представляется маленьким, но всё же чудом, для неё былой ежедневный труд и вовсе не роскошь – необходимость. В дагестанском селении Хив, откуда Шамсият родом, ткачеством занимались все женщины.
- И мама моя, конечно, тоже. В каждом селе был ткацкий цех. Девочки с 14 лет делали ковры сами, уже без чьей-то помощи. Стригли овец, потом шерсть мыли, нитки пряли, в мотки сматывали и красили. А потом на бельевых верёвках развешивали – сушили.
- Ткали на станках?
- Да. Размеры? Разные. Какой ковёр будешь делать, такой и станок. Я и когда сюда приехала, на станке работала.
- Они у нас тоже продаются?
Шамсият опять всплёскивает руками:
- Зачем? Сами сделали!
И я понимаю, как все мы, городские, стремясь не отстать от времени, безнадёжно забежали вперёд, утратив при этом что-то очень важное. Может быть, ту самую связующую нить времён, без которой невозможно ни выткать, ни тем более сохранить полотно истории.
Стели и топчи
- Этот, пушистый, как ты говоришь, с ножом делают, - Шамсият Мисрихановна садится на пол рядом со мной и жестикулирует, показывает для наглядности руками. – Узел вяжешь – обрезаешь, вяжешь – обрезаешь. Узлы все с лица, не с изнанки. А потом по всему ковру большими ножницами ровняешь. Получается ворс. А на безворсовом узлы вяжут с изнанки. Эти ковры я уже здесь ткала. Нитки обычные, с рынка. За шерстяными приглядывать надо: их может моль съесть, а эти моль не тронет – стели и топчи.
- Сколько делать такой ковёр?
- Месяц-два. Как работать будешь.
Последний год Шамсият ковры уже не ткёт: работа мелкая, а зрение подводит. Девочек, которым могла бы передать своё умение, нет – у неё трое сыновей и трое внуков. Правда, старший из них, 14-летний Рустам, когда во время каникул гостит у бабушки, с удовольствием учится у неё вязать, и теперь мне с гордостью показывает связанную крючком подстилку для стула. Значит, передалась ему творческая жилка, умение создавать красоту своими руками.
- Небольшой коврик на кухне, где девушка с котёнком и розы, наверное, труднее всего было ткать?
- Разве что розы. Лепестки трудно: надо много раз нити переплетать.
- А если ошибёшься?
- Распускаешь. Стараешься не ошибаться – каждую клетку считаешь.
Так целый день узелок за узелком, ряд за рядом – днями, неделями, месяцами. И потом, когда наконец-то, словно выношенное дитя от пуповины, отрезаешь готовый ковёр от натянутых на станок нитей, чувствуешь…
- Что?
- Радость, - улыбается, – работа закончена. Гордость, что сделал хорошо: значит, люди ругать не будут. Что ещё? Усталость, наверное.
А теперь ковёр, который хранит тепло рук женщины – его создательницы, труженицы – на пол? Стели и топчи? Ну уж нет! Только на стену! А на полу пусть лежит магазинный.
К СЛОВУ
Табасаранские ковры
Хив – одно из древнейших табасаранских селений, славных традициями ковроделия. Это Юг республики, который особенно знаменит ворсовыми коврами (их средняя плотность – 90-160 тысяч узелков на одном квадратном метре!). Среди всех дагестанских ковров выделяются табасаранские и практически идентичные им дербентские: по центру – два или три крупных «медальона» крестообразной формы или в виде восьмигранника.
В прежние времена
Один ковер средних размеров стоил примерно столько же, сколько две лошади. Каждая дагестанская невеста сама готовила себе приданое, в котором обязательно был и ковёр ручной работы. Качество изделий проверяли очень строго. Испытания состояли из трёх этапов: сначала по только что вытканному ковру пропускали табун лошадей, потом несколько дней держали под палящими лучами солнца и, наконец, опускали на некоторое время в воду. Если в результате он оставался как новенький, мастеру честь и хвала, а самому ковру – долгих лет жизни (считается, что дагестанские ковры ручной работы служат до 300-400 лет).
- 0
- 1
- 0
- 0
- 3
Комментарии (1)