"МАМ, ПЛОХИХ ЛЮДЕЙ НЕТ..."
Прекрасный дом – чистый и светлый. Ступени и балкон второго этажа просто утопают в цветах. Ярко-розовые петуньи, красная и белая герань, сочная зелень… «Боже, какая красота! Вы увлекаетесь?» - «Да нет, я не цветочница. Это всё для него, для Вадика. Ему нужны эмоции…»
Счастье
- Сынок, смотри, у нас гости, - Наталья Ивановна наклоняется над ним, - поздоровайся.
Вадик не поворачивает головы. Он смотрит только на маму.
- Сыночек… Ну обними меня.
Она сама обнимает его, целует. Ждёт. Он поднимает левую руку, прижимает маму к себе.
- Вот. А теперь поздоровайся. Поверни голову.
Но Вадик не отводит от неё глаз. Я теряюсь:
- Ладно… Неважно. Это же понятно: пришла какая-то…. Чужая.
И тут он поворачивается ко мне. На виске и над бровью – два углубления. Только кожа, кости нет. Он смотрит мне в глаза. Я хочу закрыть глаза, хочу заплакать. Но он улыбается. И мама тоже:
- Вы не представляете, какое счастье – видеть, как улыбается твой ребёнок…
Много лет на его лице не было эмоций. Никаких. Из больницы выписали в вегетативном состоянии.
Авария
Почти семь лет назад Вадим Шарко попал в аварию. Ехал на мотоцикле. Сильнейший удар об автомобиль – и открытая черепно-мозговая травма. Ему было всего двадцать…
- Мы долго лежали в реанимации, - вспоминает Наталья Ивановна. – Делали трепанацию, убирали гематому. Я тогда очень просила, чтобы вызвали нейрохирурга из Ставрополя. Может, всё было бы иначе.
Вокруг шеи Вадима трубка, подложена белая салфеточка. Он начинает хрипеть. Мама берёт вакуумный насос, быстрым и опытным движением вставляет конец трубки прямо в отверстие в горле Вадима: всхлип слизи – и Вадим вздрагивает, ещё всхлип – вздрагивает. Смотреть больно.
- Не может сам откашляться. Если бы не трахеостома, мы бы уже думали о реабилитации. А с трубкой никуда не возьмут.
- Надо освободиться от неё.
- Страшно…
После аварии мама кормила его через носовой зонд. Года три назад от него удалось наконец избавиться. А потом из Ставрополя приехал бронхоскопист, очень долго осматривал. Врач уехал, а Вадик отказался открыть рот. Снова зонд…
- 30 июля – ровно год, как я опять уговорила его кушать без зонда. Взбиваю блендером – и кормлю.
Что будет, если вновь приедет бронхоскопист? А если он не приедет? Тупик. Ведь нужна реабилитация. Нужно поставить Вадима на ноги.
Встанет
Он полулежит в коляске. За время нашего разговора мама постоянно его тормошит: меняет уровень наклона спинки, слегка поворачивает.
- Подними голову, сынок. Подними-подними, я подушку подложу.
Вадим поднимает – и она ловко подсовывает небольшую подушку. Вся правая сторона тела её сына парализована. Из-за того, что в своё время невозможно было сделать операцию на сломанной левой руке, та срослась неправильно – образовался ложный сустав.
- Ничего-ничего. Мы избавимся от трахеостомы, вылечим руку, да, сынок? Мы встанем.
Наталья Ивановна снова тормошит сына, меняет угол наклона спинки коляски.
- У Вадика ни одного пролежня. Когда нас выписывали из реанимации, я очень боялась, что не справлюсь. Ничего, справилась. Я его купаю. Не обтираю, а полностью купаю. Приспособилась.
Она живёт одна и всё делает сама. Семь лет она не отходит от него. Соцработница приносит продукты, помогает с оформлением документов, остальное – дело её рук.
- А ночью?
- По-разному. Бывает, просыпается по несколько раз. Убираю слизь из гортани. Но страшнее, когда не просыпается. Я боюсь, когда он спит спокойно …
Мы разговариваем. Вадим смотрит телевизор.
- Любит? – киваю на экран.
- Раньше он всё время спал. А как-то я включила телевизор, а там погони, стрельба – ну, такой мужской фильм. И он начал смотреть – до конца, не отрываясь… Он всё понимает. Мы встанем, встанем.
Она повторяет эти слова как мантру. Даже тогда, в самый страшный, самый безысходный период, взгляд Вадика был осознанным – и все верили, что он встанет. Мать верит в это по-прежнему.
Коляска
- У нас новая проблема, - рассказывает Наталья Ивановна. – Врачи отказывают в коляске. Говорят, что по новым законам она моему мальчику не положена. Говорят, выписали вам кровать – вот и лежите на ней. Странно получается: я хочу поставить его на ноги, а они хотят уложить.
В 2010-м им выдали первую коляску – комнатную. В 2012-м бессрочно «выписали» прогулочную, но… про комнатную забыли. Мать сразу накладки не заметила, а когда хватилась (комнатная выработала свой срок, у неё отказали тормоза, появились и другие проблемы), врачи, сославшись на новый закон (Приказ Минтруда РФ № 998-н от 09.12.14 г.) отказали.
- Нам нужны обе коляски. Это не блажь, - говорит Наталья Ивановна. – Бывший муж сделал лифт, и я вывожу Вадика во двор. Когда я говорю: «Пойдём гулять», он улыбается. Подходят соседи, он подаёт им руку, здоровается. А ещё любит цветы поливать. Правда! Держит шланг, смотрит на воду.
В комнате коляска тоже нужна. Да что там! Он всё время проводит в ней.
- Мы даже умеем в ней ездить. Ну-ка, сынок, опусти ногу, толкайся!
Вадим упирается левой ногой – коляска движется назад.
- А теперь вперёд, - Наталья Ивановна ставит правую, парализованную ногу сына на свою. – Ну, давай, давай…
Сын понимает. Он делает ногой совершенно другое движение – пытается идти. Парадоксальна причина отказа в коляске: мол, в его случае сидячее положение приводит к ухудшению здоровья. На деле за несколько лет сидячей жизни – масса пусть небольших, но побед.
- Недавно у нас была невролог из частного медицинского центра, - продолжает Наталья Ивановна, - она сказала, что коляска Вадику необходима! Это путь к здоровью. Моего мальчика надо не только сажать, но даже ставить, чтобы в мозг шли новые импульсы. Теперь не знаю, что делать. Нам нужны обе коляски – и прогулочная, и комнатная. Но боюсь просить составить новую программу реабилитации: вдруг в результате не дадут никакой…
«Мам, плохих людей нет»
- Он всегда мне так говорил.
- Каким он был в свои двадцать?
- Душой компании. Знаете, как бывает у мальчишек – всякие разборки… Так вот, если мой Вадик приходил, они сами говорили: «Раз Вадик пришёл, всё уладится». Он умел пошутить, когда надо, найти нужные слова.
- А дома?
- Дома? Он всё время убегал из дома. К друзьям…
Поначалу, когда случилась беда, друзья приходили. Наталья Ивановна видела, как пацаны, выходя от него, не могли удержаться – рыдали. Время прошло – и они забыли. Молодые…
- Но я не забыла ничьей помощи. Откликнулись и Вадины, и мои одноклассники, коллективы молочного, крахмало-паточного и маслоэкстракционного заводов. Спасибо большое соседям (привозили то лекарства, то продукты), соцработникам, вообще всем-всем, кто нас тогда поддержал. Друзья нашей семьи – Валя Хелемендик, Вера Михайловна Анисимова, Наталья и Евгений Зоря, Елена и Дмитрий Москаленко, их дочь Женя Ковтун. Не раз помогала нам предприниматель Татьяна Алексеевна Деревянко. Но главная моя помощница, конечно, внучка Ангелина! Ей всего четырнадцать, а она не боится присмотреть за Вадиком, если нужно. И мои мама с папой. Не знаю, как мы выживали бы без них, ведь моё пособие всего 1200 рублей. Отцу под восемьдесят, а он работает на двух работах. Все деньги отдаёт нам.
Не забыла Наталья Ивановна и другого человека, который на протяжении всех этих семи страшных лет был рядом и словом, и делом:
- В нашей реанимации тогда работала Инна Владимировна Обухова. Потом она уехала, но только благодаря ей я все эти годы лечу Вадика. Мы избавились даже от менингита, синегнойной палочки и язвы желудка. Звоню ей в любое время, и она даёт рекомендации.
Так, может, прав Вадик? Нет плохих людей – есть стечение обстоятельств. Есть судьба.
- Он был сварщиком. Окончил сельхозколледж. С братом монтировали высоковольтные линии. Я всегда боялась за них: высота…
- А он купил байк…
- Это была мечта. Даже на компьютере поставил заставку – мотоцикл. Когда засыпал и я приходила, чтобы выключить, последнее, что всегда видела, его мотоцикл…
Вспоминая, она не плачет. Её голос не дрожит. И я понимаю, что она застыла: как сгруппировалась от удара тогда, семь лет назад, так и осталась. Держит удар. И наверняка выдержит. Она не просит о помощи. Просит только об одном: не мешать. Не мешать её ребёнку встать на ноги.
- 0
- 0
- 0
- 0
- 0
Комментарии (3)