Роме год и четыре месяца. Он топает по маленькой комнатке, хватаясь время от времени за стенку: так надёжнее. Словно через Альпы, переходит через порожек в другую комнатушку – такую же небольшую. Вот и обошёл все владения. Показывает пальчиком на печку, где сидят поросёнок, зайчик, мишка и прочие мягкие игрушки. Печка холодная: отопительный сезон окончен, да и газ отрезан. Игрушкам ничего не грозит. А вот паласу… Журчание – и на нём мокрое пятно. Аня (ей уже четырнадцать) подхватывает Ромочку, сажает на колени, меняет трусики. Малыш недоволен. Выворачивается и прижимается к коленям отца. Саша берёт сына на руки. По пути тот успевает схватить с дивана красный телефон, стучит им отца в грудь, что-то требует. Глаза Саши темнеют: "Ну ладно, ладно, Ромочка, позвони маме…" Мама осталась в семье. Она умерла, вчера были похороны, но странным образом осталась.
Нарисуем воображаемую картину. Вы – рядовой житель многоэтажки на 42 квартиры. Однако судьба ваша сложилась так, что договор на газовое обслуживание целого дома заключён именно с вами. То есть ежемесячно вы должны заплатить за газ, потреблённый всеми вашими соседями. Вы получаете платёжку – и вперёд, по квартирам: в каждой снимаете показания индивидуального счётчика, производите расчёт и (самое страшное) берёте деньги за потреблённый ресурс. Большинство даёт без проблем. Но не все. И не всегда: «Прости, брат (сестра), сегодня денег нет. Через пару дней заходи…», «Положи пока свои, а я завтра отдам…», «Что вы вообще мне там насчитали?..»
